4 страница
Глава 7. Точка сборки
После моей схватки с союзником дон Хуан на несколько месяцев прервал объяснение искусства овладения осознанием. Однако наступил день, когда он снова к нему вернулся. Толчком к этому послужило одно весьма странное событие.
Дон Хуан находился в своем доме в Северной Мексике. Был вечер. Я только что приехал. Дон Хуан тут же перевел меня в состояние повышенного осознания. И я мгновенно вспомнил, что в Сонору дон Хуан возвращается каждый раз, когда ему требуется восстановить силы. Когда-то он объяснял мне, что на нагвале лежит громаднейшая ответственность, поэтому у каждого нагваля должно быть особое место в физическом мире - место уединения, где определенным образом концентрируются и сливаются потоки энергии. Для дона Хуана таким местом была Сонорская пустыня.
Войдя в состояние повышенного осознания, я заметил еще одного человека. Тот прятался в полумраке внутри дома. Я спросил дона Хуана, здесь ли Хенаро. Дон Хуан ответил, что он один, а тот, кого я заметил в доме - не человек, а один из его союзников, который сторожит дом.
Затем дон Хуан сделал довольно странное движение. Лицо его исказила гримаса то ли удивления, то ли испуга. И в тот же миг на пороге комнаты, в которой мы сидели, возникла жуткая человеческая фигура. Появление этого необычного человека напугало меня до такой степени, что у меня закружилась голова. И прежде, чем я успел оправиться от потрясения, человек бросился ко мне и с леденящей кровь свирепостью схватил за руки. Меня встряхнуло, словно по телу пробежал электрический разряд.
Я онемел от неодолимого ужаса. Дон Хуан улыбался. Я мычал и стонал, пытаясь выдавить из себя крик о помощи. Меня трясло все сильнее.
Странный человек еще больше сжал мои руки и попытался свалить меня на пол. Дон Хуан очень спокойно велел мне собраться и не бороться со страхом, а следовать в его потоке.
- Бойся, не приходя в ужас, - сказал он.
После этого дон Хуан подошел ко мне вплотную и, не вмешиваясь в борьбу, прошептал прямо мне в ухо, что я должен максимально сосредоточиться на серединной точке тела.
Когда-то, за несколько лет до этого, я по настоянию дона Хуана тщательно, с точностью до миллиметра, обмерил свое тело и абсолютно точно определил местоположение его серединной точки как по длине, так и по ширине. Каждый раз он говорил, что эта точка - истинный центр всей энергии каждого из нас.
Как только я сосредоточился на этой точке, человек меня отпустил. Тут до меня вдруг дошло, что это нечто, которое я принимал за человека, - не человек вовсе, а только человекообразная форма. В тот момент, когда я перестал видеть в этой форме человека, союзник превратился в бесформенный ком мутноватого света. Он двинулся прочь. Я последовал за ним. Какая-то мощная сила заставляла меня идти вслед за этим мутноватым светом.
Остановил меня дон Хуан. Он аккуратно вывел меня на крыльцо и там усадил на ящик, которым пользовался вместо табуретки.
Происшествие взволновало меня, но еще больше я был взволнован тем, насколько быстро и окончательно растаял сковывавший меня страх.
Я сообщил об этом дону Хуану. Дон Хуан сказал, что в столь неуловимом изменении состояния нет ничего странного. Страх не может существовать после того, как свечение осознания переходит в своем движении по кокону человека определенный порог.
И дон Хуан начал свой рассказ. Сначала он кратко напомнил мне истины, о которых рассказывал ранее. Не существует никакого мира материальных объектов, но лишь вселенная энергетических полей, которые видящие называют эманациями Орла. Человеческие существа образованы эманациями Орла и являются, по сути, светящимися пузырями энергии. Каждый из нас покрыт энергетической оболочкой, имеющей форму кокона. Внутри кокона заключена небольшая часть эманаций, составляющих вселенную. Осознание возникает вследствие постоянного давления эманаций, находящихся вне кокона и именуемых большими, на эманации, находящиеся внутри кокона. Восприятие является следствием осознания и возникает, когда внутренние эманации настраиваются на соответствующие им большие.
- Следующая истина состоит в том, - продолжил дон Хуан, - что восприятие возможно благодаря точке сборки - особому образованию, функция которого заключается в подборе внутренних и внешних эманаций, подлежащих настройке. Конкретный вариант настройки, который мы воспринимаем как мир, является результатом того, в каком месте кокона находится точка сборки в данный момент.
Дон Хуан повторил это несколько раз, чтобы дать мне время разобраться. Потом он заметил, что для проработки истин об осознании мне требуется энергия.
- Я уже отмечал, - продолжил он, - что, имея дело с мелкими тиранами, видящий учится выполнять некоторый очень сложный маневр. Так вот, маневр этот заключается в перемещении точки сборки.
Сегодня ты смог воспринять союзника. Это значит, что тебе удалось сдвинуть точку сборки с ее обычного места. Другими словами, твое свечение осознания перешло определенный порог, и заодно стерло страх. И смогло это все произойти только потому, что у тебя оказалось достаточно свободной энергии.
Ночью, после возвращения с прогулки по окружавшим дом горам, во время которой дон Хуан работал с моим правосторонним осознанием, он снова перевел меня в состояние повышенного осознания и продолжил свой рассказ. Он сказал, что, прежде чем начать разговор о природе точки сборки, необходимо остановиться на первом внимании.
Занимаясь исследованием не замеченных древними нюансов функционирования первого внимания и пытаясь объяснить их другим, новые видящие разработали порядок, в котором следует располагать истины об осознании. Дон Хуан заверил меня, что далеко не каждый видящий склонен к объяснениям. Например, его бенефактор, нагваль Хулиан, вообще не уделял внимания такой мелочи, как объяснения. Но дону Хуану повезло - он был знаком с бенефактором своего бенефактора, нагвалем Элиасом. А тот считал объяснения довольно важной частью процесса обучения. В итоге к пониманию и проработке истин об осознании дон Хуан пришел в результате синтеза обстоятельных объяснений нагваля Элиаса, обрывочных сведений, которые давал ему нагваль Хулиан, и собственного видения.
Затем дон Хуан объяснил, что сфокусировать воспринимаемый нами обычный мир первое внимание может лишь выделив и усилив определенные эманации, выбранные из узкой полосы эманаций, в которой находится человеческое осознание. Не задействованные при этом эманации никуда не исчезают. Они остаются в пределах нашей досягаемости, но как бы дремлют. Поэтому мы так ничего и не узнаем о них до конца жизни.
Выделенные и усиленные эманации видящие называют правосторонним или нормальным осознанием, тоналем, этим миром, известным, первым вниманием. Обычный человек называет это реальностью, рациональностью, здравым смыслом.
Выделенные эманации составляют значительную часть полосы человеческого осознания, но лишь малую толику всего спектра эманаций, присутствующих внутри кокона человека. Незадействованные эманации, относящиеся к человеческой полосе, - это что-то вроде преддверия к неизвестному. Собственно же неизвестное составлено множеством эманаций, которые к человеческой полосе не относятся и выделению никогда не подвергаются. Их видящие называют левосторонним осознанием, нагвалем, другим миром, неизвестным, вторым вниманием.
- Процесс выделения и усиления определенных эманаций был открыт древними видящими, - продолжал дон Хуан. - И они же стали его использовать. Они поняли, что нагваль - мужчина или женщина - обладая дополнительной силой, способен сдвигать выделяющий фактор с обычных эманаций на соседние сними. Это действие известно как удар нагваля.
Дон Хуан рассказал, что древние видящие применяли этот сдвиг на практике для того, чтобы держать в повиновении своих учеников. С помощью удара нагваля толтеки изменяли состояние осознания учеников, делая его исключительно ярким и впечатляющим. Осознание ученика при этом повышалось, но сам человек становился покорным до беспомощности. Находясь в таком состоянии, ученики осваивали порочные техники, превращавшие их в зловещих типов - точное подобие учителей.
Новые видящие тоже пользуются ударом нагваля. Но не для достижения низменных целей, а для того, чтобы вести учеников к познанию человеческих возможностей.
Дон Хуан объяснил, что удар нагваля следует наносить точно по точке сборки, положение которой у разных людей слегка различается. Кроме того, удар должен наноситься нагвалем-видящим. В этом смысле одинаково бесполезно обладать силой нагваля, но не видеть, и видеть, но не обладать силой нагваля. И в том, и в другом случае результатом будет самый обыкновенный удар. Простой видящий может колотить точно по нужному месту до бесконечности, но сдвинуть уровень осознания ему не удастся. А нагваль, который не видит, не сможет попасть туда, куда нужно.
Древние видящие также обнаружили, что точка сборки находится не в физическом теле, а в светящейся оболочке, в самом коконе. Нагваль определяет ее положение по особенно яркой светимости и не бьет по ней, а скорее ее толкает. От толчка в поверхности кокона образуется впадина. При этом ученик испытывает такое ощущение, словно ударом по правой лопатке у него из легких напрочь вышибли весь воздух.
- Впадины бывают разных типов, да? - поинтересовался я.
- Только двух, - ответил дон Хуан. - Это - вогнутость и щель. Вогнутость - временное образование, соответственно, она дает временный сдвиг уровня осознания. Трещина же - очень глубокое и устойчивое образование, изменяющее форму кокона и вызывающее устойчивый сдвиг.
Обычно отвердевший от самопоглощенности кокон вообще не поддается удару нагваля. Однако в некоторых случаях человеческий кокон очень податлив, и даже наименьшее усилие образует в нем чашеобразную впадину. Размер впадины может колебаться от крохотного уплощения поверхности до углубления, занимающего треть всего объема кокона. Может также образоваться и щель, которая пересекает весь кокон поперек или вдоль. Вид она имеет такой, словно кокон как бы свернулся внутрь себя.
Некоторые светящиеся оболочки после удара практически мгновенно приобретают исходную форму. На других впадина может сохраняться в течение нескольких часов или даже дней. Но все равно они сами по себе возвращаются в исходное состояние. Есть и такие, на которых деформация фиксируется. Для приведения их в исходное состояние требуется еще один удар нагваля - по краю углубления. И лишь очень и очень немногие коконы никогда ни при каких обстоятельствах не приобретают снова форму светящегося яйца, каких бы ударов нагваля по ним не наносили. После первого удара они изменяют форму раз и навсегда.
Далее дон Хуан рассказал, что углубление на коконе действует на первое внимание, смещая свечение осознания. Впадина давит на эманации внутри светящейся оболочки. Видящий может видеть, как выделяющий фактор первого внимания сдвигается под действием силы этого давления. Эманации Орла внутри кокона смещаются, вследствие чего свечение осознания переходит на не задействованные прежде эманации, принадлежащие областям, в обычном состоянии первому вниманию недоступным.
Я спросил, видно ли свечение осознания только на поверхности кокона. Дон Хуан ответил не сразу. Казалось, он погрузился в размышление. Прежде, чем он дал ответ, прошло, наверное, минут десять. Он сказал, что обычно свечение сознательности видно на поверхности коконов живых существ. Однако после того, как человек развивает внимание, светимость его осознания приобретает глубину. Другими словами, свечение осознания как бы передается довольно большому количеству эманаций внутри кокона.
- Манипулируя осознанием, древние видящие знали, что делают, - продолжал дон Хуан. - Они отдавали себе отчет в том, что, создавая в поверхности кокона углубление, можно заставить свечение осознания, уже достигшее некоторых эманаций внутри кокона, распространиться на соседние эманации.
- Ты говоришь так, словно речь идет о физических телах, - сказал я. - Но как может образоваться впадина в чем-то, что является просто светимостью?
- Дело в том, что неким немыслимым образом одна светимость создает впадину в другой, - ответил он. - Ты не можешь отрешиться от рассудочной инвентаризации. Но рассудок не способен рассматривать человека как энергию. Рассудок имеет дело с инструментами, создающими энергию. Однако никогда всерьез не задумывается над тем, что мы - нечто большее, чем инструменты.
Мы - организмы, производящие энергию. Мы - пузыри энергии. Разве есть что-то противоестественное в том, что один пузырь энергии делает впадину в другом?
Свечение, образованное в осознании вогнутостью кокона, можно с полным правом назвать временно повышенным вниманием. Ведь эманации, которые оно выделяет и усиливает, расположены настолько близко к повседневно используемым эманациям, что само по себе внимание изменяется в минимальной степени. В то же время наблюдается значительное усиление способности понимать и сосредотачиваться, равно как, впрочем, и способности забывать. Я бы даже сказал, что способность забывать усиливается заметнее всех прочих. Видящие очень точно знали, как можно использовать такое изменение качества внимания. Они видели, что после удара нагваля резко увеличивается яркость только тех эманаций, которые расположены в непосредственной близости от задействованных в повседневной жизни. Более удаленные остаются нетронутыми. Это означает, что, находясь в состоянии повышенного осознания, человеческое существо способно действовать так же, как действует в повседневной жизни. Однако состояние это длится лишь до тех пор, пока на коконе сохраняется впадина. Стоит ей выправиться, как весь почерпнутый опыт мгновенно забывается. Отсюда - необходимость наличия нагваля, женщины или мужчины.
- Но почему получается так, что человек все забывает? - спросил я.
- Потому что эманации, дающие особую четкость восприятия и ясность сознания, остаются выделенными и усиленными только пока воин пребывает в состоянии повышенного осознания, - ответил дон Хуан. - А без их усиления любые ощущения, которые испытал воин, и любые картины, которые он созерцал, тают без следа.
Поэтому одна из задач, которую новые видящие ставят перед своими учениками - вспомнить. Для этого ученик должен самостоятельно добиться выделения и усиления соответствующих эманаций - тех, которые были задействованы в состоянии повышенного осознания.
Дон Хуан напомнил, как Хенаро неоднократно советовал мне научиться писать не карандашом, а кончиком пальца, чтобы не скапливались груды заметок. Дон Хуан объяснил, что в действительности Хенаро имел в виду, что мне следует фиксировать все наши беседы и мои впечатления в памяти, пользуясь для этого не задействованными ранее эманациями. А потом когда-нибудь вспомнить, самостоятельно эти эманации усилив.
Затем дон Хуан рассказал мне, что состояние повышенного осознания видно не только как углубление свечения внутрь яйцеобразного человеческого кокона. Поверхностная светимость тоже усиливается. Хотя, конечно, с яркостью свечения, образованного полным осознанием, это усиление ни в какое сравнение не идет. В случае полного осознания вспыхивает сразу все светящееся яйцо целиком. Этот взрыв света обладает такой силой, что оболочка яйца рассеивается, и внутренние эманации распространяются. Они простираются за любые мыслимые пределы, охватывая обширные пространства.
- Но это происходит в каких-то особых случаях, да, дон Хуан?
- Конечно. Это может произойти только с видящим. Никакой другой человек, да и вообще никакое другое живое существо никогда так не вспыхнет. Зато видящий, целенаправленно достигший состояния абсолютной осознания - зрелище, в высшей степени достойное созерцания. В момент достижения он сгорает в огне, возникающем изнутри. Да, изнутри приходит огонь и пожирает его. И тогда видящий, достигший полного осознания, сливается с большими эманациями и скрывается в вечности.
Мы провели в Соноре еще несколько дней, после чего я отвез дона Хуана в южную часть Мексики, где обычно жил он и воины его команды.
Следующий после нашего приезда день выдался жарким и душным. Я чувствовал лень и какое-то раздражение. Несколько послеполуденных часов были самым неприятным временем в этом городке - он весь словно замирал, разморенный зноем. Мы с доном Хуаном сидели в удобных креслах в большой комнате. Я сказал, что жизнь в мексиканской провинции не производит на меня благоприятного впечатления. Безмолвие этого городка казалось мне гнетущим и где-то даже зловещим. Единственным звуком, который я здесь слышал, были далекие вопли детей. Причем я никогда не мог определить - играют они или орут от боли.
- Находясь в этом городке, ты всегда пребываешь в состоянии повышенного осознания, - объяснил дон Хуан. - А это - совсем другое дело. Но в любом случае тебе необходимо привыкнуть к жизни в подобного типа городишке. Когда-нибудь тебе придется в таком поселиться.
- Но почему мне придется поселиться в подобном городке, дон Хуан?
- Я уже говорил: новые видящие стремятся к свободе. А свобода подразумевает множество весьма опустошающих вещей. И среди них - постоянный поиск перемен. Ты склонен жить так, как живешь. Ты стимулируешь рассудок, снова и снова просматривая свой инвентаризационный перечень и сравнивая его с перечнями своих друзей и знакомых. Эти манипуляции оставляют тебе крайне мало времени на исследование самого себя и своей судьбы. Но когда-нибудь тебе придется все это бросить. Точно так же, как, если бы всем, что тебе известно, был только лишь мертвый покой этого городка, тебе пришлось бы отправиться на поиски другой стороны медали.
- Так ты этим здесь занимаешься, дон Хуан?
- В нашем случае дело обстоит несколько иначе. Ведь мы уже находимся в конце пути. Мы более не ищем ничего. И то, что мы делаем здесь, есть нечто, постижимое лишь для воина. Ничем не занимаясь, мы просто переходим из одного дня в другой. Мы ждем. Я никогда не устану это повторять: мы знаем, что мы ждем, и мы знаем, чего мы ждем. Свобода - вот то, чего мы ждем!
- А теперь, когда ты все знаешь, - с ухмылкой добавил он, - давай-ка вернемся к разговору об осознании.
Обычно когда мы беседовали в большой комнате, нас никто не прерывал, и дон Хуан сам решал, когда закончить разговор. Но в этот раз в дверь вежливо постучали. Вошел Хенаро. Он сел в кресло. Я не виделся с ним с того самого дня, когда мы в спешке покинули его дом. На радостях я обнял его.
- Хенаро намерен кое о чем тебе рассказать, - сообщил дон Хуан. - Я уже говорил тебе, он - мастер осознания. А сейчас я могу тебе объяснить, что это значит. Хенаро умеет сдвигать точку сборки вглубь светящегося яйца после того, как она была выбита со своего исходного места ударом нагваля.
- Он уже множество раз сдвигал твою точку сборки после того, как ты входил в состояние повышенного осознания. А в тот день - когда мы были на плоском камне - он заставил ее уйти чрезвычайно глубоко в левостороннюю часть светимости осознания. Настолько глубоко, что это было по-настоящему опасно.
Дон Хуан замолчал, как бы собираясь передать эстафету Хенаро. Кивком головы он дал ему сигнал начинать. Хенаро встал и подошел ко мне вплотную.
- Пламя - очень важная штука, - мягко произнес он, - Помнишь, когда-то я заставлял тебя смотреть на отражение солнца в куске кварца, когда мы сидели на том большом плоском камне?
Я вспомнил. В тот день, едва дон Хуан закончил говорить, Хенаро указал мне на преломленный свет, проходивший сквозь гладко отполированный кристалл кварца, который он вытащил из кармана и положил на плоскую поверхность камня. Все мое внимание было мгновенно приковано к сверканию кристалла. Затем я вдруг обнаружил, что лежу, распластавшись на камне, а дон Хуан стоит надо мною с выражением озабоченности на лице.
Я начал было рассказывать Хенаро о том, что вспомнил, но он меня перебил. Наклонившись к самому моему уху, он указал на два бензиновых фонаря, находившихся в комнате.
- Смотри на пламя, - велел он. - В нем нет тепла. Это - чистое пламя. Чистое пламя способно унести тебя в глубины неизвестного.
Пока он говорил, я начал ощущать странное давление. Это была физическая тяжесть. В ушах звенело. Глаза слезились до такой степени, что я едва различал очертания мебели в комнате. Казалось, что фокусировка зрения полностью нарушена. И, хотя глаза мои оставались открытыми, я не видел ничего, кроме яркого света бензиновых фонарей. Меня окружала тьма. Фосфоресцирующие полоски изумрудно-зеленого цвета слегка освещали темную, похожую на движущиеся облака массу пространства. Потом зрение вернулось ко мне так же неожиданно, как перед этим пропало.
Я не мог понять, где я. Я парил подобно воздушному шару. Я был в полном одиночестве. Меня обуял дикий ужас, и рассудок мой тут же кинулся конструировать объяснение, которое в тот момент имело бы для меня смысл: с помощью света бензиновых ламп Хенаро меня загипнотизировал. Объяснение почти удовлетворило меня. Я спокойно парил, стараясь не волноваться. Я решил, что беспокойства можно избежать, сосредоточившись на стадиях, через которые я буду проходить в процессе пробуждения к нормальному состоянию.
Первое, что я заметил - я не был самими собой. Я не мог по-настоящему на что-либо смотреть, потому что смотреть было нечем. Я попытался обследовать собственное тело. И ничего не обнаружил. Я словно смотрел куда-то вниз, в бесконечное пространство. Но я осознавал. Я воспринимал величественные облака переливающегося лучистого света и массы черноты. И то, и другое пребывало в непрерывном движении. Я ясно видел как янтарная рябь накатывается на меня подобно гигантской медленной волне океанского прибоя. Я знал, что подобен бую, парящему в пространстве, и что эта волна захватит меня и унесет. Я принял ее как неизбежность. Но прежде, чем волна ударила меня, произошло нечто совершенно неожиданное. Подул ветер, который отнес меня в сторону с ее пути. Сила ветра несла меня с огромной скоростью. Я промчался сквозь исполинский тоннель яркого многоцветного света. Взор мой помутился, после чего я ощутил, что просыпаюсь от гипнотического сна, навеянного Хенаро. В следующее мгновение я обнаружил, что снова нахожусь в комнате вместе с доном Хуаном и Хенаро.
Я проспал почти весь следующий день. Вечером мы с доном Хуаном снова сели, чтобы поговорить. Хенаро и до этого находился возле меня, но комментировать вчерашнее наотрез отказывался.
- Вчера вечером Хенаро снова сдвинул твою точку сборки, - сказал дон Хуан. - Но, похоже, толчок оказался чересчур сильным.
Я воодушевленно принялся рассказывать дону Хуану содержание своих видений. Он слушал с улыбкой. Ему явно было неинтересно.
- Твоя точка сборки сдвинулась со своего исходного положения, - продолжил он. - Поэтому ты начал воспринимать эманации, которые обычному восприятию недоступны. Звучит, вроде бы, совсем невыразительно, верно? И в то же время это - выдающееся достижение, к постижению которого стремятся новые видящие.
Он объяснил, что человеческие существа выбирают для восприятия все время одни и те же эманации по двум причинам. Первая и главная состоит в том, что нас научили - эти эманации доступны восприятию. Ну, а вторая такова: наши точки сборки отбирают и подготавливают к восприятию именно эти эманации.
- Каждое живое существо имеет точку сборки, которая отбирает эманации, подлежащие выделению и усилению, - продолжал дон Хуан. - Видящий может увидеть, одинаковой картиной мира пользуются существа или нет, увидев, какие эманации отобраны их точками сборки - одни и те же или различные.
- Одним из важнейших прорывов, осуществленных новыми видящими, было открытие того факта, что местоположение точки сборки на коконе не является постоянной характеристикой, но определяется привычкой. Этим объясняется то огромное значение, которое новые видящие придают новым непривычным действиям и практикам. Они отчаянно стараются выработать новые привычки, освоить новые способы действия.
- Удар Нагваля очень важен. Он сдвигает точку сборки с места. Он изменяет ее положение. Иногда он даже формирует на поверхности кокона устойчивую щель. Тогда точка сборки полностью смещается и качество осознания изменяется до неузнаваемости. Но гораздо важнее правильно понимать истины об осознании, ибо тогда становится ясно: точку сборки можно перемещать изнутри. К сожалению, человеческие существа всегда проигрывают из-за недостатка настойчивости. Они просто не знают своих возможностей.
- А как осуществляется сдвиг изнутри? - спросил я.
- Новые видящие утверждают, что технически это осуществляется посредством процесса осознавания, - ответил он. - Прежде всего, человек должен осознать тот факт, что воспринимаемый нами мир является результатом определенного положения точки сборки на коконе. После того, как понимание этого достигнуто, точка сборки может быть смещена волевым усилием в результате приобретения новых привычек.
Я не совсем понял, что имеется в ввиду под новыми привычками и попросил объяснить.
- Сообразно команде Орла, точка сборки человека располагается на коконе в пределах определенной области, - сказал дон Хуан. - Но точное ее местоположение определяется привычками, то есть постоянно повторяющимися действиями. Сперва мы узнаем, что она может находиться в каком-то конкретном месте, а затем сами приказываем ей там быть. Наша команда становится командой Орла, требующей, чтобы точка сборки находилась именно в данном месте. Обрати внимание: наша команда становится командой Орла. Древние видящие дорого заплатили за эту находку. И мы к ней еще вернемся.
- Древние видящие сосредоточили свои усилия исключительно на разработке тысяч сложнейших магических техник. Но они так никогда и не поняли, что все их замысловатые приемы, такие же причудливые, как и они сами, были не более чем средствами сдвинуть точку сборки с места и заставить ее перемещаться.
Я попросил объяснить подробнее.
- Я уже говорил когда-то: магия - это тупик, - сказал он. - Я имел в виду то, что магические практики лишены собственной ценности. Они имеют косвенное значение, поскольку их реальная функция - сдвигать точку сборки посредством выведения ее из-под контроля первого внимания.
- Новые видящие определили истинную роль магических приемов, и решили напрямую заняться процессом перемещения точки сборки, отказавшись от всей этой чепухи - ритуалов, заклинаний и прочего. Хотя в жизни каждого воина бывает время, когда ритуалы и заклинания действительно необходимы. Лично я посвятил тебя во все типы магических процедур. Но только для того, чтобы отвлечь твое первое внимание от самопоглощенности, сила которой намертво фиксировала твою точку сборки.
- Навязчивая вовлеченность первого внимания в самопоглощенность или рассудочность является очень мощной фиксирующей силой. Ритуальное поведение, повторяясь изо дня в день, заставляет первое внимание высвободить часть энергии, занятой созерцанием инвентаризационного перечня. В результате жесткость фиксации точки сборки несколько уменьшается.
- Что происходит с человеком, чья точка сборки утратила жесткость? - спросил я.
- Если он - не воин, он думает, что теряет рассудок, - с улыбкой ответил он. - Тебе ведь тоже одно время казалось, что ты сходишь с ума. Если же человек этот - воин, он знает наверняка, что сошел с ума. И терпеливо ждет. Видишь ли, если человек здоров и находится в здравом уме, то значит его точка сборки неподвижно фиксирована. Когда она сдвигается, наступает сумасшествие в самом буквальном смысле.
- Воин, чья точка сборки сдвинулась, имеет возможность выбрать один вариант из двух: либо он признает, что болен, и начинает вести себя, как сумасшедший, эмоционально реагируя на странные миры, которые воспринимает в результате сдвига: либо он бесстрастно и отрешенно ждет, зная, что рано или поздно точка сборки обязательно вернется на место.
- А если не вернется? - поинтересовался я.
- Тогда все кончено. Такой человек пропал, - ответил дон Хуан. - Он или - неизлечимый душевнобольной, чья точка сборки никогда не сможет собрать обычный мир, или - непревзойденный видящий, отправившийся в путь к неизвестному.
- А в чем между ними разница?
- В энергии! В безупречности! Безупречные воины никогда не становятся душевнобольными. Они пребывают в состоянии постоянной отрешенности. Я не раз говорил тебе: безупречный видящий может увидеть устрашающие миры, а в следующее мгновение - как ни в чем не бывало шутить и смеяться с друзьями и незнакомыми людьми.
Тогда я сказал дону Хуану то, что говорил уже много раз. Разрушительные ощущения, которые я испытывал после приема галлюциногенных растений, не раз заставляли меня думать, что я серьезно болен. Полная потеря координации во времени и пространстве, болезненные нарушения умственного сосредоточения, галлюцинации и видения странных мест и людей, которые воспринимались как совершенно реальные. Тогда я не мог избавиться от мысли, что теряю рассудок.
- По всем обычным понятиям ты его действительно терял, - пояснил дон Хуан. - Но с точки зрения видящих даже если ты его теряешь, ты теряешь не так уж много. Потому что рассудок по их представлениям - не более, чем самосозерцание инвентарного списка человека. Потеря самосозерцания без разрушения основ в действительности открывает возможность жить более полной и сильной жизнью, чем та, которой мы живем, пока самосозерцание инвентарного перечня довлеет над нами.
- Твое слабое место - склонность к эмоциональным реакциям. Они не дают тебе возможности понять, что необычность испытываемых тобой ощущений определяется глубиной, на которую погружается точка сборки внутрь человеческой полосы эманаций.
Я сказал, что не понимаю того, что он объясняет, поскольку образование, которое он называет человеческой полосой эманаций, пока что остается для меня непостижимым. Я представлял себе его как полосу на поверхности шара.
Дон Хуан объяснил, что меня вводит в заблуждение термин «полоса», и что он попытается проиллюстрировать мне, что имеется в виду. Форма светимости человека похожа на головку твердого сыра с вплавленным в нее диском из сыра более темного цвета. Дон Хуан взглянул на меня и усмехнулся. Ему было известно, что я не люблю сыр.
На небольшой доске он нарисовал схему. Он изобразил яйцеобразную форму и разделил ее вдоль на четыре части, сказав, что намерен сразу же стереть разделительные линии, поскольку нарисовал их только для того, чтобы показать мне, в каком месте кокона расположена полоса. Затем он нарисовал широкую полосу, расположенную между первой и второй частями, и стер разделительные линии. Он еще раз сказал, что полоса похожа на диск чеддера внутри головки твердого сыра.
- Теперь представь себе, что твердый сыр - прозрачен, и ты получишь точную копию человеческого кокона, - подвел он итог. - Диск чеддера проходит насквозь через всю головку сыра - от передней поверхности до задней.
- Точка сборки расположена высоко, примерно на уровне в три четверти высоты кокона, на его поверхности. Когда нагваль надавливает на эту точку интенсивной светимости, она углубляется в диск чеддера. Состояние повышенной осознания наступает, когда яркое свечение точки сборки заставляет светиться эманации, дремлющие внутри диска чеддера. Когда видишь, как свечение точки сборки уходит внутрь диска, кажется, что точка сборки сдвигается влево по поверхности кокона.
Дон Хуан повторил свой пример три или четыре раза, но я все равно не понял, и ему пришлось продолжить объяснение. Он сказал, что впечатление, будто точка сборки движется влево, возникает вследствие прозрачности кокона, однако на самом деле она движется внутрь, к центру светящегося яйца, в толще человеческой полосы.
Я отметил, что он говорит так, словно для того, чтобы видеть движение точки сборки, видящие пользуются глазами.
- Человек не относится к непознаваемому, - объяснил он. - И светимость человека можно видеть почти так, как если бы использовались только глаза.
- Древние видящие видели движение точки сборки, но им никогда не приходило в голову, что это движение направлено вглубь. Идя на поводу у той картинки, которую видели, они ввели термин «сдвиг влево». Новые видящие оставили этот термин в употреблении, хотя им и известно, что он не совсем соответствует истинному положению вещей.
- За время нашего с тобой общения я сдвигал твою точку сборки бесчисленное количество раз. Кстати, и в данный момент она сдвинута. Поскольку это всегда - сдвиг вглубь, ты не утрачиваешь личностного самоосознания, хотя при этом и задействуются не используемые в обычном состоянии эманации.
- После того, как нагваль сталкивает точку сборки с ее места, она останавливается где-то в пределах человеческой полосы, причем не важно, где именно, поскольку в любом случае там лежит нетронутое пространство.
- Новые видящие разработали для проверки своих учеников превосходный тест. Ученик должен отследить путь, который его точка сборки проделала под воздействием удара нагваля. Когда ему это удается, говорят, что он обрел полноту или достиг целостности.
- Новые видящие утверждают, что по мере роста человека, сфокусировавшись на человеческой полосе эманаций и выбрав некоторые из них в качестве объектов усиления, свечение осознания попадает в замкнутый круг. Чем сильнее выделяются определенные эманации, тем более жесткой становится фиксация точки сборки. Это эквивалентно тому, что наша команда становится командой Орла. Само собой разумеется, к тому моменту, когда наше осознание развивается в первое внимание, команда эта становится предельно жесткой и однозначной. И разорвать порочный круг немыслимо трудно. И победа в этом случае - воистину величайшее достижение.
- Первое внимание воспринимает эманации блоками или пучками. Организация такого восприятия тоже является функцией точки сборки. Примером пучка эманаций, которые выделяются и усиливаются в виде единого блока, может служить человеческое тело в том виде, как мы его обычно воспринимаем. Остальные же части нашего существа - светящегося кокона - никогда не выделяются и не усиливаются. Они обречены на забвение. Ведь функция точки сборки - заставить нас не только воспринимать определенные пучки эманаций, но и игнорировать все прочие.
Я настоятельно потребовал подробнее остановиться на блочной организации восприятия. Дон Хуан объяснил, что точка сборки излучает свечение, которое группирует внутренние эманации в пучки, которые затем настраиваются на соответствующие им большие эманации, тоже собранные в пучки. Формирование пучков происходит даже тогда, когда видящий имеет дело с никогда не использовавшимися эманациями. Как только эманации выделены и усилены, вступают в действие законы блочного восприятия, свойственного первому вниманию.
- Одним из величайших моментов в развитии традиции новых видящих, - продолжал дон Хуан, - был момент, когда они обнаружили: неизвестное суть всего лишь эманации, которые игнорирует первое внимание. Их - множество, они составляют огромную область, однако, заметь, область, в которой возможна организация блоков. А непознаваемое - это область воистину бесконечная, и организовать в ней какие-либо блоки наша точка сборки не в состоянии.
- Точка сборки подобна светящемуся магниту: перемещаясь в пределах человеческой полосы, она притягивает эманации и группирует их. Открытие, сделанное новыми видящими, было действительно великим, ведь неизвестное теперь предстало в совершенно новом свете. Новые видящие заметили, что некоторые из навязчивых видений древних толтеков - видений, постичь которые было практически невозможно - совпадали со смещением точки сборки в зону человеческой полосы, диаметрально противоположную тому месту, где точка сборки находится в нормальном состоянии. Это были видения темной стороны человека.
Я спросил:
- Почему ты называешь это темной стороной?
- Потому что она мрачна и связана с дурными предзнаменованиями. Это - не просто неизвестное, это - то, что совершенно ни к чему знать.
- А как насчет эманаций, которые находятся внутри кокона, однако лежат вне человеческой полосы? Их можно воспринять?
- Можно. Но то, как это происходит, описанию не поддается. Ведь они относятся не к человеческому неизвестному, как, скажем, незадействованные эманации человеческой полосы, а к почти неизмеримо огромной области неизвестного, где не просматривается ни одной человеческой черты. Эта область настолько ошеломляюще обширна, что описать ее вряд ли смог бы даже самый великий из видящих.
Тогда я в очередной раз выдвинул тезис, что тайна явно находится внутри нас.
- Тайна - вне нас, - сказал он. - Внутри - только эманации, которые стараются разрушить кокон. И этот факт сбивает нас с толку, независимо от того, воины мы или обычные люди. И только новые видящие могут в этом разобраться. Они стремятся видеть. И, перемещая точку сборки, приходят к пониманию того, что тайна заключена в восприятии. Причем не столько в том, что именно мы воспринимаем, сколько в том, что заставляет нас воспринимать.
- Я уже говорил тебе: наши органы чувств способны воспринять все, что угодно. Так считают видящие. Они верят в это, ибо видят - то, что воспринимают органы чувств, определяется только положением точки сборки.
- И если точка сборки выстраивает эманации внутри кокона в положении, отличном от нормального, человеческие органы чувств начинают воспринимать мир самым непостижимым образом.
Глава 8. Положение точки сборки
В следующий раз дон Хуан возобновил рассказ об овладении осознанием, когда мы находились в его доме в Южной Мексике. Фактически дом принадлежал всем членам команды нагваля. Но официальным его владельцем считался Сильвио Мануэль. Поэтому все обычно говорили об этом доме как о доме Сильвио Мануэля, хотя я по какой-то непонятной причине привык называть его домом дона Хуана.
Дон Хуан, Хенаро и я вернулись в дом после поездки в горы. В тот день нам пришлось долго ехать по горной дороге, поэтому по возвращении мы сначала отдохнули, так что обед получился поздним. После обеда я спросил у дона Хуана, что это за любопытная уловка - называть дом домом Сильвио Мануэля. Дон Хуан заверил меня, что никакой уловки тут нет. Просто, называя его домом Сильвио Мануэля даже в мыслях наедине с самим собой, каждый из членов команды нагваля отрабатывает элемент искусства сталкинга. Любое другое отношение к дому было бы равносильно отрицанию связи с командой нагваля.
Я сказал, что он напрасно не сказал мне об этом раньше. Ведь мне вовсе не хотелось своими привычками вносить диссонанс в сложившиеся отношения.
- Ты можешь по этому поводу не волноваться, - с улыбкой сказал дон Хуан. - Ты вправе называть этот дом как тебе заблагорассудится. Ты - нагваль, а нагваль обладает авторитетом. Женщина - нагваль, к примеру, называет его домом теней.
Потом наш разговор прервался, и я не видел дона Хуана до тех пор, пока через пару часов он не послал кого-то позвать меня во внутренний дворик.
Они с Хенаро прогуливались в дальнем конце галереи. Я видел, как движутся их руки. Было похоже, что они беседуют, подкрепляя слова интенсивной жестикуляцией.
Стоял ясный солнечный день. Косые лучи послеполуденного солнца падали прямо на цветочные горшки, свисавшие с карниза крыши. Тени от них ложились на северную и восточную стены внутреннего дворика. Резкий оранжево-желтый солнечный свет, массивные черные тени горшков и тонкие изящные кружева теней хрупких цветущих растений… Эта картина завораживала и ошеломляла. Кто-то, обладавший исключительным чувством гармонии и порядка, очень точно подобрал места для растений, чтобы получить столь потрясающий эффект.
Словно прочтя мои мысли, дон Хуан сообщил:
- Это сделала женщина-нагваль. Днем, когда солнце начинает опускаться, она созерцает тени.
Я представил себе, как она смотрит на послеполуденные тени. Этот образ мгновенно опустошил меня. Яркий оранжево-желтый свет этого часа, покой городка и привязанность, которую я питал к женщине-нагвалю, в один миг сплавились во мне, вызвав ощущение всего одиночества бесконечного пути воина.
Когда-то дон Хуан рассказывал мне о конечной цели этого пути. Он говорил, что новые видящие - воины абсолютной свободы и что единственное, чего они ищут - это окончательное освобождение, которое приходит, когда они достигают состояния полноты осознания. И теперь, глядя на причудливые тени на стене, я вдруг с пронзительной ясностью осознал, что имела в виду женщина-нагваль, когда говорила, что только чтение стихов вслух приносит облегчение ее духу.
Я помнил, как за день до этого она что-то читала мне вслух, там же, во внутреннем дворике, но тогда я не совсем понял, чем вызвана настойчиво-отрешенная страсть, звучавшая в ее голосе. Она читала стихотворение Хуана Рамона Хименеса, вобравшее в себя, по ее ощущению, все бесконечное одиночество воина - человека, жизнь которого посвящена достижению абсолютной свободы:
Колокол и птица нарушали безмолвие
И больше никто…
Они словно вели беседу
С солнцем, что склонялось, к закату.
Безмолвие цвета золота
В неподвижном кристалле вечера.
Прохладные ветви деревьев
В потоке блуждающей чистоты.
И по ту сторону всего - прозрачность реки.
Скользя по жемчужинам, река вымывает их
И воды свои несет в Беспредельность.
Дон Хуан и Хенаро подошли ко мне, разглядывая меня с выражением неподдельного удивления.
- Послушай, дон Хуан, что же мы все-таки делаем в действительности? - спросил я. - Может быть, воины просто готовятся к смерти?
- Ни в коем случае, - ответил он, потрепав меня по плечу. - Воины готовятся к обретению полноты осознания. Абсолютное осознание достижимо только после того, как уничтожено чувство собственной важности. Лишь став ничем, воин становится всем.
Мы немного помолчали. Потом дон Хуан спросил, не мучит ли меня чувство жалости к самому себе. Я не смог ответить однозначно.
- Но ведь ты не жалеешь, что находишься здесь? - спросил дон Хуан с едва заметной улыбкой.
- Нет конечно, - заверил его Хенаро. Потом он вроде бы на минуту усомнился в справедливости своих слов. Он почесал в затылке и, приподняв брови, взглянул на меня. - А может, жалеешь? А?
- Нет, конечно, - на этот раз сказал дон Хуан, обращаясь к Хенаро. Потом он повторил все жесты Хенаро - почесал затылок, выгнул брови, взглянул на меня - и спросил. - А может, жалеешь? А?
- Да нет же! - воскликнул Хенаро, и оба они покатились со смеху. Когда они успокоились, дон Хуан объяснил, что чувство собственной важности является той силой, которая мотивирует любые приступы меланхолии. И добавил, что воин имеет право на состояния глубочайшей печали, но печаль эта дается ему лишь для того, чтобы заставить его смеяться.
- А сейчас Хенаро покажет тебе кое-что. Поверь, это намного занятнее, чем вся жалость к самому себе, на которую ты способен, - продолжил дон Хуан. - Это связано с положением точки сборки.
Хенаро тут же начал ходить вокруг по галерее, выгнув спину и поднимая колени к груди.
- Ходить таким образом его научил нагваль Хулиан, - шепотом объяснил дон Хуан. - Это называется походкой силы. Хенаро знает несколько типов походки силы. Следи за ним неотрывно.
Движения, которые совершал Хенаро, воистину обладали гипнотической силой. Я обнаружил, что следую за его движениями, сначала - глазами, а потом - и ногами. Я копировал его походку. Обойдя дворик вокруг, мы остановились.
Пока мы шли, я заметил, что каждый шаг приносит мне ощущение все возрастающей ясности и прозрачности. Когда же мы остановились, я почувствовал, что все мое существо словно пробудилось. Я слышал каждый звук, я улавливал любое малейшее изменение освещенности, меня охватила навязчивая жажда действия. Я ощущал всплеск чрезвычайной агрессивности, мышечной силы и дерзости. И в то же мгновение я увидел расстилавшуюся передо мной обширную плоскую равнину. Прямо за моей спиной возвышался лес - огромная зеленая стена гигантских деревьев. В лесу царила тьма. Желтую равнину заливал яркий солнечный свет.
Я дышал глубоко и непривычно быстро, но чувствовал, что это - нормально. Однако именно ритм дыхания заставлял меня приплясывать на месте. Мне хотелось сорваться в галоп, вернее, этого хотелось моему телу, но в тот миг, когда я ринулся вперед, что-то остановило меня.
Рядом были дон Хуан и Хенаро. Мы с Хенаро шли по галерее. Хенаро был справа от меня. Он навалился на меня плечом. Я ощутил вес его тела. Он мягко толкал меня влево. Мы повернули под прямым углом и двинулись к восточной стене дворика. На мгновение у меня возникло странное ощущение: мне показалось, что сейчас мы пройдем сквозь стену. Я даже приготовился к столкновению с ней, но мы резко остановились, почти в нее упершись.
Я стоял лицом прямо к стене. Они оба тщательно меня осматривали. Я знал, что их интересует: они хотели удостовериться в том, что я сдвинул свою точку сборки. Я знал также, что сдвинул ее, поскольку настроение мое изменилось. Они тоже явно об этом знали. Аккуратно взяв под руки, они молча повели меня в другой конец галереи к темному узкому коридору, соединявшему внутренний дворик с остальными частями дома. Там мы остановились. Дон Хуан и Хенаро отошли от меня на несколько футов.
Они оставили меня стоять лицом в сторону дома, внутри которого царил густой полумрак. Я смотрел внутрь пустой темной комнаты. Я ощутил физическую усталость. Я чувствовал вялость и безразличие и в то же время - недюжинную духовную силу. И понял: что-то мною утрачено. В теле моем не было силы, я едва держался на ногах. В конце концов ноги не выдержали, я опустился и сел, а потом улегся на бок. Я лежал там, охваченный всепоглощающими мыслями о Господе и добре.
Потом я вдруг оказался в церкви, перед главным алтарем. Золоченые барельефы сияли в свете тысяч свечей. Я увидел темные мужские и женские фигуры. На гигантских носилках они несли исполинское распятие. Отойдя с их пути, я вышел из храма. Я увидел множество людей, море свечей. Все они двигались по направлению ко мне. Я ощутил потрясающий подъем. Я ринулся к ним. Мною двигала бесконечная всеохватывающая любовь. Я жаждал быть с ними, молиться вместе с ними Господу, мне оставалось пробежать всего несколько футов, и я бы слился с массой людей. Но тут что-то смахнуло меня прочь.
В следующее мгновения я снова был с доном Хуаном и Хенаро. Втроем мы лениво брели по внутреннему дворику.
На следующий день во время обеда дон Хуан объяснил, что Хенаро с помощью походки силы сдвинул мою точку сборки. Удалось это ему потому, что я находился в состоянии внутреннего безмолвия. Дон Хуан напомнил мне, что ключевым моментом всего, что делают видящие, является остановка внутреннего диалога. Он говорил мне об этом множество раз с самого начала нашего общения. И он несколько раз повторил, что именно внутренний диалог фиксирует точку сборки в ее исходном положении.
- Стоит достичь безмолвия - и все становится возможным, - заявил он.
Я сказал ему, что вполне отдаю себе отчет в том, что мне в общем-то удалось прекратить внутренние разговоры с самим собой. Но я понятия не имел, каким образом это произошло. Если бы у меня спросили, за счет каких действий я этого добился, я бы затруднился ответить.
- Объяснение - сама простота, - сказал дон Хуан. - Это было изъявлением твоей воли. Тем самым ты сформировал новое намерение, новую команду. Ну, а потом твоя команда сделалась командой Орла.
- Это - самая необычайная из находок новых видящих. Наши команды могут становиться командами Орла. Внутренний диалог останавливается за счет того же, за счет чего начинается: за счет действия воли. Ведь начать внутренний разговор с самими собой мы вынуждены под давлением тех, кто нас учит. Когда они учат нас, они задействуют свою волю. И мы задействуем свою в процессе обучения. Просто ни они, ни мы не отдаем себе в этом отчета. Обучаясь говорить с самими собой, мы обучаемся управлять волей. Это наша воля - разговаривать с самими собой. И, чтобы прекратить внутренние разговоры, нам следует воспользоваться тем же самым способом: приложить к этому волю, выработать соответствующее намерение.
Несколько минут мы молчали. Потом я спросил, кого он имел в виду, говоря об учителях, которые научили нас вести внутренний диалог.
- Я говорил о том, что происходит с человеческим существом в младенчестве, - ответил дон Хуан. - В это время все, кто его окружает, учат его вести непрекращающийся диалог о нем. Постепенно диалог этот уходит внутрь и превращается в фактор, фиксирующий точку сборки в изначальном положении.
- По утверждению видящих, каждый ребенок окружен сотнями учителей, которые учат его, в каком точно месте следует зафиксировать точку сборки.
- Ведь поначалу точка сборки ребенка не фиксирована. Эманации внутри его кокона перемешаны и находятся в суматошном движении. Точка сборки при этом гуляет по всей человеческой полосе. Поэтому ребенок может с необычайной силой сфокусировать внимание на эманациях, которые в дальнейшем будут начисто изъяты из употребления и напрочь забыты. Но ребенок растет. Его окружают взрослые человеческие существа. Они имеют над ребенком значительную власть. Посредством усложнения внутреннего диалога, они делают фиксацию точки сборки ребенка все более и более жесткой. Внутренний диалог - это процесс, все время поддерживающий положение точки сборки. Ведь ее позиция - вещь произвольная и нуждающаяся в постоянном укреплении.
- Дело в том, что очень многие дети видят. Но большинство из тех, которые видят, считаются детьми с отклонениями от нормы. И окружающие прилагают все возможные усилия к тому, чтобы сделать фиксацию их точек сборки более жесткой.
- А можно ли помочь ребенку сохранить подвижность точки сборки? - спросил я.
- Только если он живет среди новых видящих, - сказал дон Хуан. - Иначе он попадет в ту же ловушку, что и древние толтеки, и запутается в закоулках безмолвной стороны человека. А это, поверь мне, намного хуже, чем угодить в тиски рассудочности.
Затем дон Хуан выразил восхищение человеческой способностью вносить упорядоченность в хаос эманаций Орла. Он сказал, что считает любого человека выдающимся мастером магии, искусство которого состоит в умении сохранять непоколебимую фиксацию точки сборки.
- Сила больших эманаций, - продолжал дон Хуан, - заставляет нашу точку сборки отбирать определенные эманации и соединять их в пучки для настройки и восприятия. Это - команда Орла. Однако то, какое значение мы придаем тому, что воспринимаем - это наша команда, наше магическое искусство.
- В свете того, что я тебе объяснил, чем-то исключительно сложным и в то же время до смешного простым оказывается то, что делал с тобой Хенаро вчера. Сложным - поскольку от всех потребовалась огромная дисциплина: внутренний диалог должен был быть прекращен, состояние повышенного осознания - достигнуто, точка сборки - уведена прочь со своего места. Однако подоплека всех этих сложнейших процедур проста. Новые видящие говорят: поскольку точное положение точки сборки является произвольной позицией, выбранной для нас нашими предками, ее можно сдвигать относительно легко; когда же точка сборки сдвинута, она изменяет настройку эманаций, формируя тем самым новое восприятие.
- Растения силы я давал тебе для того, чтобы заставить твою точку сборки двигаться. Они могут оказывать такое воздействие. Но точно так же могут действовать голод, усталость, болезнь и прочие подобные вещи. Обычный человек считает, что результаты сдвига проявляются только на ментальном плане, и в этом - его ошибка.
Как ты мог убедиться, дело обстоит совсем иначе.
Затем дон Хуан рассказал, что в прошлом моя точка сборки сдвигалась множество раз - так же, как она сдвинулась вчера - и что в большинстве случаев миры, которые она собирала, были настолько близки к обычному миру нашей повседневности, что фактически являлись мирами-призраками. И он подчеркнул, что видения такого типа новыми видящими автоматически отбрасываются.
- Подобного рода видения - продукт человеческой инвентаризации, - продолжал дон Хуан. - Они не имеют никакой ценности для воина, стремящегося к абсолютной свободе, поскольку формируются за счет поперечного сдвига точки сборки.
Дон Хуан замолчал и взглянул на меня. Я знал, что под «поперечным сдвигом» он понимает перемещение точки сборки не вглубь человеческой полосы, а поперек - от края к краю. Я спросил, правильно ли я понял.
- Именно это я имел в виду, - подтвердил он. - По обоим краям человеческой полосы находятся странные скопления мусора - невообразимые кучи человеческого хлама. Этакий склад зловещих патологий. Для древних видящих он имел огромную ценность, но не для нас.
- Угодить в него - проще простого. Вчера мы с Хенаро хотели ускоренными темпами привести тебе пример такого поперечного сдвига. Поэтому мы вели твою точку сборки. Но в принципе любой человек может попасть в этот хламник, просто остановив внутренний диалог. Если сдвиг минимален, результатом является то, что называют игрой воображения. Если же сдвиг существенен, возникает то, что известно как галлюцинации.
Я попросил объяснить, как осуществляется процесс ведения точки сборки. Он сказал, что при наличии внутреннего, безмолвия фактором, который захватывает точку сборки, является не столько вид походки силы, сколько ее звук. Ритм мягких шагов мгновенно притягивает силу настройки внутренних эманаций, которая высвободилась благодаря внутреннему безмолвию.
- Эта сила тут же цепляется за края полосы, - продолжал дон Хуан. - На правом краю мы обнаруживаем бесконечные видения физической активности, насилия, убийств, чувственных проявлений. На левом краю - духовность, религиозность, все, что связано с Богом. Мы с Хенаро провели твою точку сборки от края до края, чтобы дать тебе представление обо всей куче человеческого хлама в целом.
Как бы для закрепления, дон Хуан еще раз напомнил мне о том, что одним из самых таинственных аспектов знания видящих являются невероятные эффекты внутреннего безмолвия. Когда оно установлено, путы, приковывающие точку сборки к определенному месту, начинают рваться, и она получает свободу движения.
Обычно она движется влево. Это направление - наиболее естественное направление сдвига. Однако некоторые видящие могут смещать точку сборки вниз от того места, где она обычно расположена. Новые видящие так и назвали такое перемещение точки сборки - «сдвиг вниз».
- Иногда видящим приходится страдать от случайных сдвигов вниз, - продолжал дон Хуан. - Точка сборки не остается в нижнем положении надолго. К счастью, поскольку внизу - место зверя. Так что сдвиг вниз идет вразрез с нашими интересами, хотя это и самое простое, чего можно добиться.
- В своем подходе древние видящие допустили множество ошибок. И одной из наиболее прискорбных стал сдвиг в неизмеримо огромную область, расположенную ниже исходной позиции точки сборки. Благодаря такой практике древние видящие стали мастерами по части принятия форм животных. В качестве точек отсчета они выбирали различных животных, называя их своим нагвалем. Толтеки верили, что, сдвигая точку сборки в определенные положения, они приобретают свойства избранных ими животных - их силу, мудрость, коварство, ловкость или свирепость.
- Даже в среде современных видящих встречается довольно много страшных примеров подобного рода практик. Относительная легкость, с которой точка сборки сдвигается в нижние позиции, делает их весьма заманчивыми, особенно для тех видящих, кто от природы склонен к сдвигу в этом направлении. Поэтому долг нагваля - проверять своих воинов.
Затем дон Хуан рассказал мне, что проверял меня на сдвиг вниз, когда я находился под воздействием растения силы. Он пел мою точку до тех пор, пока я не смог выделить воронью полосу эманаций, в результате чего превратился в ворону.
Тогда я задал дону Хуану вопрос, который задавал уже не один десяток раз. Я хотел знать, превращался я в ворону физически или только мыслил, как ворона, и испытывал свойственные вороне ощущения. Дон Хуан объяснил, что сдвиг точки сборки в нижележащие области всегда вызывает полную трансформацию. И добавил:
- Если в своем движении вниз точка сборки переходит некий критический порог, мир исчезает, перестает быть тем, чем он является для нас на человеческом уровне.
Дон Хуан признал, что моя трансформация тогда была ужасающей по всем параметрам. Реакция же моя на тот опыт показала ему, что я не склонен к сдвигам в этом направлении. Если бы дело обстояло иначе, мне пришлось бы приложить огромнейшие усилия и затратить массу энергии для преодоления стремления остаться внизу, где многие видящие чувствуют себя наиболее уютно.
Далее дон Хуан рассказал, что нечаянные сдвиги вниз периодически случаются с каждым видящим. Однако по мере того, как точка сборки смещается все дальше и дальше влево, сдвиги эти происходят все реже. Каждый раз, когда происходит такой непредвиденный сдвиг, сила видящего значительно уменьшается. Так что это - недостаток, на исправление которого требуются время и значительные усилия.
- Эти промашки делают видящих мрачными и ограниченными, - продолжал он, - а в определенных случаях - исключительно рациональными.
Я спросил:
- А как видящему избежать подобных сдвигов вниз?
- Все зависит от самого воина, - ответил он. - Некоторые от природы склонны идти на поводу у своих причуд - вот, например, ты. Обычно это тяжелый случай. Таким, как ты, я бы порекомендовал контролировать себя все время - двадцать четыре часа в сутки. Дисциплинированные мужчины и женщины в меньшей степени подвержены риску свалиться вниз. Им достаточно контролировать себя двадцать три часа в сутки.
Он лучисто взглянул на меня и засмеялся.
- Женщины-видящие чаще испытывают сдвиги вниз, чем мужчины, - продолжал дон Хуан. - Но зато им ничего не стоит выбраться оттуда. Мужчины же задерживаются там надолго, что очень опасно.
Он также сказал, что видящие-женщины обладают поразительной способностью удерживать свои точки сборки в любых местах нижней области. Мужчины так не могут. Мужчины уравновешены и целеустремленны, однако им не хватает талантливости. По этой причине в команде нагваля должно быть восемь женщин. Они дают импульс, необходимый для того, чтобы пересечь неизмеримые пространства неизвестного. Вместе с естественными способностями, а может, вследствие их, женщины обладают исключительно яростной силой. Поэтому они могут воспроизвести животную форму с яркостью, легкостью и непревзойденной дикостью.
- Когда тебе на ум приходят мысли о пугающих вещах, - продолжал дон Хуан, - о чем-то рыщущем во тьме, чему нет имени, ты, сам того не зная, думаешь о женщине-видящей, которая сдвинула свою точку сборки вниз и удерживает ее там - в каком-то месте этой безмерной области. Ибо именно там лежит зона истинного ужаса. И поэтому, если когда-нибудь тебе встретится женщина-видящая, избравшая ошибочный путь - беги от нее что есть духу без оглядки!
Я спросил, могут ли другие организмы сдвигать свой точки сборки.
- Их точки сборки могут сдвигаться, - ответил он, - однако в случае других организмов это действие не может быть преднамеренным.
- А точки сборки других организмов располагаются в определенных местах тоже в результате тренировки?
- Любой новорожденный организм так или иначе подвергается тренировке, - ответил дон Хуан. - Мы можем не понимать, каким именно образом их тренируют - в конце концов, мы не понимаем даже того, как тренируют нас самих - но видящие видят: новорожденные приучаются делать то же, что делают все особи их вида. В точности то же самое происходит и с детьми людей. Сначала видящие видят, как их точки сборки перемещаются по самым разнообразным траекториям, а потом видят, что присутствие взрослых фиксирует точку сборки каждого ребенка в определенном месте. Это одинаково для всех организмов.
Дон Хуан, казалось, на мгновение задумался, а потом добавил, что существует, пожалуй, уникальный эффект, свойственный только точке сборки человека. Он указал на дерево за окном и сказал:
- Когда мы - серьезные взрослые человеческие существа, смотрим на дерево, наши точки сборки производят настройку бесчисленного количества эманаций, и в результате происходит чудо. Наши точки сборки заставляют нас воспринять блок эманаций, который мы называем деревом.
И он объяснил, что точка сборки человека не только обеспечивает настройку эманаций, необходимую для собственно восприятия, но также убирает определенные эманации из зоны настройки с целью получения большей четкости восприятия. Это похоже на снятие сливок - замысловатый, чисто человеческий прием, не имеющий параллелей.
Новые видящие обнаружили, что только человеческое существо способно составлять блоки из блоков эманаций. Говоря о снятии сливок, дон Хуан воспользовался испанским словом «деснате», которым обозначается собирание самых вкусных сливок с кипяченого молока после того, как оно остынет. Нечто подобное происходит в случае человеческого восприятия. Точка сборки отбирает некоторую часть уже отобранных для настройки эманаций и формирует из них более рафинированную конструкцию.
- Сливки, которые собирает человек, - продолжал дон Хуан, - более реальны, чем то, что воспринимают другие существа. Это - ловушка, в которую мы попадаем. То, что мы воспринимаем, выглядит таким реальным! И мы забываем - все это мы построили сами, скомандовав точке сборки занять то место, в котором она находится. Мы забываем - все это реально лишь постольку, поскольку мы дали команду: воспринимать как реальное! Мы обладаем властью снимать сливки с настройки, но не способны защитить самих себя от собственных команд. Это необходимо как следует усвоить. Давая свободу способности снимать сливки - а именно так мы и поступаем - мы совершаем ошибку. И платим за нее так же дорого, как древние видящие платили за те ошибки, которые совершали они.
